«Такфиризм — главное зло, которое исходит от религиозных радикалов в Казахстане» — Эксперт

В последнее время в прессе активно обсуждается тема нарастающей угрозы исламского радикализма в странах Центральной Азии.

В последнее время в прессе активно обсуждается тема нарастающей угрозы исламского радикализма в странах Центральной Азии. Казахстан как крупнейшая и в геополитическом отношении важная страна региона, не остается вне поля зрения определенных внешних сил, имеющих свои интересы в регионе. Самым уязвимым звеном остается религиозный фактор. Сегодняшняя ситуация с исламом, так же как и с религией в целом, имеет здесь свои особенности и специфику. По мнению директора Института геополитических исследований, доктора исторических наук Асылбека Избаирова, бесценной находкой для геополитических игроков, поставивших себе цель посеять смуту в Казахстане и, таким образом, получить в свои руки рычаги создания управляемого хаоса в наших регионах, оказались такфиристы.

Смотрите также: (ВИДЕО) Наиль Зайнуллин (Абу Салих): Казахстан и милость Аллаха

— Асылбек Каримович, некоторые политологи с потеплением ожидают возможной новой волны активизации деятельности радикальных религиозных групп и актов терроризма в Казахстане. В чем, на Ваш взгляд, кроется основная причина этой проблемы?

— Скажу сразу, в решении вопросов, связанных с активизацией радикальных религиозных групп, мы неверно определяем диагноз, стержневую причину проблемы, а значит, все наши предпринимаемые действия не эффективны, не дают ожидаемых результатов. Сегодня основные силы и средства отвлекаются на решение второстепенных вопросов, ликвидацию побочных последствий, тогда как подлинная причина проблемы и корень ее решения кроются совсем в другом.

Наступление религиозного экстремизма и терроризма началось, как известно, с западных регионов Казахстана. Но кто посеял эти ядовитые семена, давшие в 2011 году кровавые всходы в виде активизации террористического подполья? Ответ очевиден. Это радикальное течение такфиризм (от слова «такфир» — обвинение в неверии) и его казахстанский разработчик — некий «шейх» Халил. Именно такфиристы оказались бесценной находкой для геополитических игроков, поставивших себе цель посеять смуту в Казахстане и, таким образом, получить в свои руки рычаги создания управляемого хаоса в наших регионах.

— Это такфиризм, который имеет отношение к «Братьям-мусульманам»?

— Совершенно верно. Своими историческими корнями такфиризм восходит к радикальному крылу «Братьев-мусульман» — «Ихван-уль-муслимун», но об этом я скажу чуть позже.

В идеологическом плане все начинается с обыденного, казалось бы, вопроса: кто является настоящим мусульманином? Но этот вопрос затрагивает одну из самых сложных проблем в исламе — это правильная интерпретация понятий «иман» и «куфр» (вера и неверие). Ключевым здесь является простой вопрос: что есть вера? По мнению одних ученых, вера — это утверждение на словах (произношение шахады), подтвержденное уверенностью в сердце. Другие ученые считают, что произношение на словах и признание веры сердцем — еще не вера, истинная вера должна подкрепляться реальными делами — амалами (действием). Здесь и начинается самое главное.

В результате все, кто считает себя мусульманами, но ввиду различных обстоятельств не читают намаз, по принципу такфиризма, автоматически оказываются неверующими (кафирами), хотя мы традиционно считаем, что все казахи в основе являются мусульманами, признающими шахаду. Напротив, такфиристы с легкостью обвиняют в неверии даже своих родителей и родственников, порывают с ними отношения. При этом особенно опасно то, что, в конечном счете, все «неверующие» становятся объектами такфиритского «джихада». Джихада в кавычках, ибо все шариатские правила джихада ими грубо нарушаются.

— В чем заключаются особенности такфиризма именно в Казахстане и Центральной Азии, какие они преследуют цели?

— Чтобы понять особенности такфиризма в Казахстане, нужно подходить к нему, так сказать, с прикладной точки зрения. Реальная его цель, историческая «миссия» проста — это создание дестабилизации. Соответственно, по принципу деятельности любых сектантских групп в любой религии, первоочередная задача такфиризма заключается в отрыве небольшой массы людей от общества и создании замкнутых общин. В этих замкнутых джамаатах у адептов целенаправленно формируется иллюзорное представление об окружающем мире с бескомпромиссным разделением его на белое и черное, без полутонов. Так планомерно создается потенциально конфликтная ситуация.

Кроме того, казахстанский такфиризм четко учитывал именно казахстанскую специфику ислама, точнее, специфику не самого ислама, а нашей отечественной уммы. Казахи, как известно, в подавляющем большинстве мусульмане, но ввиду различных обстоятельств процентная доля практикующих мусульман у нас достаточно небольшая, не более пяти процентов.

— Такое ощущение, что казахстанский такфиризм — это четкая и системная разработка и здесь, похоже, не обходится без иностранного участия…

— Это так, ведь ни для кого не секрет, что за каждой такой спланированной разработкой всегда стояли и стоят интересы зарубежных спецслужб. В итоге скрытое назначение такфиризма — выбить у казахского этноса исламскую основу, и тем самым разрушить его национальную идентичность. В этом вопросе мы стоим на позиции, что врагом казахов является любой человек, который пытается разделить понятия «ислам» и «казахи», объявить этнических казахов не истинными мусульманами. На сегодняшний день ислам — одна из основных несущих конструкций самосознания казахов, веками выработанный социокультурный комплекс и стабилизирующий стержень этноса. Именно так, несмотря на всю кажущуюся поверхностность казахского мусульманства.

— Вы обещали более подробно раскрыть историю возникновения такфиризма в исламском мире. Откуда все-таки это зло берет свое начало?

— Появление в XX веке радикальных политических групп, действующих от имени ислама, связано в основном с Египтом, а именно «Ихван-уль-муслимун» («Братья-мусульмане»). Именно это движение послужило идейным истоком формирования основных радикальных и экстремистских группировок, действующих сегодня, таких как «ат-Такфир уаль-хиждра» («Обвинение в неверии и исход») — это те, которых мы называем такфиристами, «аль-Джихад», которое позже трансформировалось в «аль-Каеду» и, наконец, «Хизб-ут-тахрир» («Партия освобождения»). Известный исламовед Жиль Кепель ассоциацию «Братья-мусульмане» назвал матрицей современного исламизма и я думаю, что в целом это утверждение достаточно обоснованно.

Смотрите также: (ВИДЕО) Эволюция хариджитской мысли

— В чем внешне проявляется «ихванская» сущность таких движений?

— Видите ли, при всех различиях в теории и практике, у них у всех имеется одна общая черта — тезис о необходимости выступления против государства. Это четко прослеживается в деятельности «аль-Каеды» в мире, такфиризма в Казахстане. Недавние арабские революции также имели ярко выраженную «ихванскую» основу.

Хотел бы добавить, что первым идеологом «ат-Такфируаль-хиджра» является Мустафа Шукри. Некоторое время спустя другой теоретик радикализма Абдуссалям Фараг утверждает военный джихад, вопреки традиционному исламу, шестым столпом ислама. В дальнейшем это течение проникло в Афганистан в годы первой афганской войны, и именно там прошло свое боевое крещение, приобретя по ходу дополнительный градус радикализма.

Смотрите также: (ФИЛЬМ) Цели, задачи и методы современных хариджитов

В Казахстан такфиризм закрался из Дагестана под видом двух учений — «Багаутдинский джамаат» и «Аюбовцы» (последователи одиозного проповедника Аюба Астраханского). Дальнейшее усиление такфиризма в Казахстане состоялось в результате деятельности Абухалиля Абдужапарова, известного как шейх Халил.

С точки зрения психологии, такфиристы — это люди-зомби, полностью отказавшиеся от этого мира, устремленные к смерти, и остановить их очень трудно. К примеру, один из такфиристов, осуществивший в 2004 году самоподрыв в Ташкенте, постоянно сверялся с часами и торопился быстрее осуществить так называемое «шахидство».

— Учитывая всю остроту и сложность данной проблемы, что, по-вашему, нужно предпринять государственным органам для решения этого вопроса?

— Прежде всего, необходимо верно определить диагноз, корень проблемы, о чем я сказал в начале беседы, выяснить причины, порождающие религиозный радикализм в Казахстане, и действовать хирургически точно, устраняя способствующие и провоцирующие факторы.

Не менее важно, чтобы чиновники не увлеклись демагогией, еще более усугубляя создавшуюся ситуацию. Такое может происходить от незнания ими сути проблемы или просто от желания создать видимость работы. К примеру, так иногда случается в вопросах ношения хиджаба, запрета на намаз и так далее. Давайте будем честны, ношение хиджаба мусульманками само по себе не является проблемой и тем более, угрозой светскости государства.

— Вот мне тоже это не всегда было понятно. Ведь наши бабушки тоже носили саукеле, то есть полностью прикрывались, оставляя открытым лишь лицо и кисти рук. Женщины-христианки тоже прикрывают голову, ходят в платках и носят длинную свободную, не обтягивающую, не прозрачную, не кричащую одежду скромных тонов…

— Как показывает жизнь, это становится проблемой только тогда, когда на девушек в платках начинают обращать нездоровое внимание, говорить о них как о проблеме для общества и искусственно провоцировать в этом направлении широкую общественную полемику. И как бывает при любом споре, появляются согласные и несогласные, кто-то «за», а кто-то против и в результате обстановка накаляется до предела, причем на ровном месте. Но самое главное — мы своими руками создаем группу недовольных, некоторые из которых готовы слушать проповеди о том, что государство якобы борется с исламом.

Нередки случаи, когда покрытых мусульманок не берут на работу, или оказывают на них давление в учебных заведениях… Это, конечно, провоцируют возникновение социально отчужденной группы аутсайдеров. Именно такие социальные гетто — благоприятнейшая почва, на которой семена религиозного экстремизма, умело брошенные недобрыми людьми, могут дать буйные всходы. Как правильно отмечают некоторые эксперты, светский радикализм — новое для нас явление, которое порождает эту проблему.

— Понятно, но, с другой стороны, часть общества опасается, что казахи могут потерять свою идентичность, свои культурные корни…

— Не спорю, здесь бывает и другая крайность, когда идет навязывание в обществе инокультурных ценностей — это, так сказать, своего рода исламская глобализация, смывающая этнокультурные границы. Но для правильного понимания сути того же хиджаба, чтобы не путать его с никабом (черное одеяние, закрывающее лицо до самых глаз), давайте будем применять его казахские названия — кимешек, акжаулык и выдвигать его национальные традиционные образцы. Как говорил один из уважаемых казахстанских экспертов в вопросах ислама, хиджаб — это не униформа для мусульманок, это лишь требование закрывать все, кроме лица и кистей рук. А чем закрывать — личное дело каждой женщины, и историко-культурный выбор каждого этноса. Мы должны, наконец, понять, что ношение хиджаба — это свободный выбор и личное дело каждого человека. В светском государстве никто не может ни заставлять женщин носить хиджаб, ни запрещать им это. Главное, чтобы форма соответствовала содержанию, чтобы ношение платка реально выражало стремление к нравственности, духовности и душевной чистоте. Но если внешняя форма не соответствует внутреннему содержанию, тут-то и начинаются вопросы.

— Вы сказали, что существуют определенные сценарии развития экстремизма и, соответственно, определенные пути эволюции сознания религиозного радикала. А как это проявляется на практике?

— Сначала экстремисты, прикрываясь исламом, начинают разделять мир на черное и белое, где черное — это зло, которого нужно избегать, изначально пресекая любую информацию, способную заставить задуматься. К примеру, такфиристы традиционных исламских богословов называют «муруджийа» (мурджииты), то есть «слабые мусульмане, не готовые к решительным действиям». Это клеймо они навешивают на всех, кто не во всем согласен с ними.

Главная установка дается на отчуждение практикующих верующих от окружающего общества. Им усиленно внушается, что они в этом мире чуждые и непонятые, и только они — истинные мусульмане. Как я уже отметил, такому отчуждению иногда способствуют и необдуманные действия представителей государства, руководителей учреждений и учебных заведений. Одни руководствуются искаженной доктриной ислама, другие — превратно понятым принципом светскости, но результат один и тот же — социальное отчуждение верующих и их дальнейшая радикализация.

— Какие именно экстремистские идеи внушаются верующим, уже прошедшим стадию социального отчуждения?

— Получив в свои руки уже подготовленный, пластичный человеческий материал, идеологи такфиризма внушают этим людям обобщенные идеи, прежде всего, такфир государству (обвинение его в неверии), провозглашение его кафирским государством, страной тагута (идолопоклонничество). С этой целью они однобоко используют известный аят «А те, которые не судят согласно тому, что ниспослал Аллах, являются кафирами» (аль-Маида 5:44). В действительности этот вопрос в исламском праве намного сложнее, как и само определение неверия.

Следующий этап — это этап хиджрата (переселение с целью сохранения веры). Но в данном случае напрашивается аналогия с хиджратом экстремистов Центральной Азии, для которых любая подготовка или прямое участие в военном джихаде за пределами своей страны называется хиджратом. Например, одним из пунктов совершения хиджрата в Таджикистане в свое время был военный лагерь ИДУ, находившийся в горах Тавильдаринского района. Переехавшие туда люди проходили военное обучение под командованием опытных зарубежных инструкторов. В Казахстане еще в 2005 году такфирские группы-аюбовцы в количестве 72 семей совершили хиджрат в Чехию, что само по себе нонсенс с шариатской точки зрения — делать хиджрат из традиционно мусульманской страны в немусульманскую.

— Кроме выезда за рубеж, какие еще сценарии социального поведения можно наблюдать у такфиристов?

— Помимо отъезда из страны, у такфирских групп есть так называемый скрытый хиджрат — чувственная изоляция («узла шу»урийа), что означает, по их утверждению, жизнь в атмосфере истинного ислама. То есть они как бы находятся физически здесь, в Казахстане, но при этом полностью отделяют себя от окружающего мира, сводя к минимуму все контакты с обществом. Своего рода внутренняя эмиграция. На этом этапе такфиристы отказываются от «немусульманских» традиций и обычаев, одежды и украшений, оставляют работу в государственных учреждениях и предприятиях — дескать, все это от шайтана. Так они все больше и больше изолируются, развивая на свой радикальный лад концепцию «аль-уаля аль-баро», что в буквальном смысле означает «дружба и непричастность». Имеется в виду дружба с верующими — при этом верующими они признают только самих себя — и непричастность к «кафирскому» образу жизни. Это понятие у них также весьма расширено.

— По-моему, это типичная черта любой закрытой секты, не обязательно мусульманской.

— Так оно и есть. Сектантский принцип закрытых групп, подчиняющихся только своему руководителю, четко реализуется и у такфиристов. В свое время это отмечал покойный ныне президент Египта Анвар Садат: «Каждый вступивший должен принести присягу амиру организации «Ихван-уль-муслимун» и поклясться, что он будет слушаться и повиноваться амиру при любых обстоятельствах. Это значит — клянусь Аллахом! — что они отдали своему амиру полномочия Всевышнего Аллаха! Они подчиняются не установлениям Корана, а своему амиру». В этот период такфиристы только собирают силы для джихада, но не воюют. Хиджрат, будь то физический отъезд из страны или же внутренняя эмиграция — полное отгораживание от общества, — это как бы завершение инкубационного периода.

Смотрите также: (ВИДЕО) Анвар Садат о секте «Братьев Мусульман»

Наконец, самый последний этап — это объявление военного «джихада» против государства. Попросту говоря, переход к террору. У военного джихада в исламе есть четко установленные условия и правила, которые такфиристами грубо нарушаются. В действительности весь этот хорошо отработанный сценарий имеет лишь одну реальную задачу — создание смуты в стране, политической дестабилизации. А конечная цель, как я уже говорил, это создание рычагов управления хаосом для геополитических сил, заинтересованных в богатствах нашей земли.

— А причем тут религия?

— В том-то и дело, что религия тут не причем. Заказчики всей этой «музыки» сами, скорее всего, даже не мусульмане по вере. И это далеко не фанатики, а наоборот, очень практичные люди с холодной головой, но, увы, с грязными руками и совсем без сердца.

Сунна-Пресс по материалам «Закон.кз»

Сунна-Пресс: Всевышний Аллах говорит: «И Мы не наказываем, пока не посылаем посланников!» (Св. Коран, сура «Ночной Перенос»: 15)

Известный суннитский ученый шейх Усаймин (да смилуется над ним Аллах) сказал: «Является запретным применение постановления в его абсолютном смысле, (т.е. недозволенно называть многобожником, неверующим или проклятым определенного мусульманина), идет ли речь о многобожии (ширк) или неверии (куфр), или проклятии относительно того, кто сделал одно из вышеупомянутых дел. Так как постановление в этих вопросах имеет свои условия и запреты. Поэтому мы не говорим конкретному человеку, который обеспечивает себе пропитание путем ростовщичества, что он «проклятый», т.к. возможно, есть что-то такое, что мешает проклятию сойти на него. Как, например, невежество или сомнение и т.п. Также и относительно многобожия (ширка). Мы не применяем слово «многобожник» в отношении конкретного человека, который делает ширк, так как может быть, до него не дошел довод из-за халатности тех ученых, которые живут рядом с ним… И таким образом, испрашивать что-либо у покойных является ширком, однако запрещено называть конкретное лицо, совершающее подобные действия, многобожником до тех пор, пока не станет известно, что до него дошел довод». См. «Аль-къауль аль-муфид «аля Китаб ат-таухид» 51-52.